По итогу 2000-х годов можно заключить, обстановка в российском кинематографе становится схожей с традиционной русской бедой. Российский кинематограф - он как бы есть, а с другой стороны его черты слишком абстрактны. И его возможности скорее не оправдывают ожидания. Единственное, что можно констатировать точно, так это то, что русский кинематограф существует. Он никуда не исчез, как это произошло в 90-х гг. А в остальном все спорно. В любом случае это время можно обозначить как некий период, подошедший к концу. Пришло ли время подводить итоги, достаточно ли мощности в кино 2000-х, чтобы составлять хронологию этой эпохи?
Определенно нет. Фактом является то, что для того, чтобы оставить значимый след в истории, отечественная современная киноиндустрия бедна на события. Время словно прошло мимо, как снег поздней весной – немного выпал и быстро растаял, не оставив следов. Так и «Прогулка» зацепилась вроде бы за «Питер FM», показались наметки некоего «жанра». Возможно, третий подобный фильм закрепил бы результат, но его не догадались снять. И сегодня – это просто две похожие истории.
Новый российский кинематограф нельзя назвать процессом, скорее это некая далекая галактика, которая большей частью пуста и в которой хаотично разбросаны отдельные космические единицы. Здесь можно встретить пугающие своей природой планеты, такие как Хржановсикий-младший, или более спокойные, как Звягинцев. Планеты с классической атмосферой, например Сокуров или Герман-старший, или те которые могут стать классикой, такие как Балабанов. Явно необитаемые планеты – Юфита или Аристакисяна, и поразительные – Волошина. Здесь можно встретить и непонятные – Литвинову, но в основном в этой галактики – вакуум. На одном краю галактики звезды образовали млечный путь. Например, Вырыпаев, Серебренников, Хлебников, Герман-младший. А на другом краю этой вселенной редкие Сигарев, Хомерики, Мизгирев, мерцают вялыми экшенами и несмешными комедиями, которые абсолютно не способны уравновесить эту галактику. Они лишь просто составляют окружение мейнстримовой пыли.
Кстати, о пыли
То время, когда вдруг возродилось российское кино, о котором еще никто не слышал, связано с выходом фильма Лобана. Млечный путь русского кинематографа живет по законам не соответствующим ни мировым стандартам, ни местным. Он не является началом, до него были «Бумер» или «Возврешиние», он скорее способ роста галактики до сегодняшних размеров. Собственная тяга, личный энтузиазм режиссеров, единичные критики, абсолютная неопределенность в прокате, равнодушная публика, почти гарантированный невозврат денег – все это млечный путь.
«Пыль» в 2005 была похожа на результат случайного движение вакуума, превратившаяся вдруг в самостоятельную планету - спутник. Глубокая хорошая картина, возможно лучше других показавшая особое состояние страны и времени, появилась как бы из ничего – из жгучего желания просто выговорится. Российский кинематограф последних лет исчерпывающе характеризуется парадоксальной разницей между кипучей амбициозной кинодеятельностью и отсутствием какого-либо внешнего стимула, способного сделать кино реальным и востребованным элементом культуры. Это относится и к независимому арт-кино и к мейнстриму. Импровизация была настолько востребована, что неожиданно мог появиться спонсор, способный выделить 40 млн. $ для экранизации Стругацких. Так вышел «Обитаемый остров» - «свой фильм», являющийся дурным миксом зарубежной фантастики, с которой бессмысленно конкурировать. Очередное случайное движение в вакууме превратилось скорее не в планету, а в осколки. Как такой опыт может способствовать развитию жанра фантастики в отечественном кино, не очень понятно, даже если не рассматривать провал фильма в прокате. В любом случае, захотели «свое кино», очень сильно потрудились и создали не очень конкурентоспособный продукт.
Хаотичные вспышки 2000-х сделали абсолютно бессмысленными романтические задачи, которые ставились ранее и даже какое-то время выполнялись. Так постепенно исчезли популярные после «Дозоров» разговоры о возвращении русского зрителя к своему кино. Шумные провалы стали характерны и для арт-хауса. «Кислород», совсем не окупился, констатировав абсолютную невозможность установления взаимоотношений между русскими зрителями и «актуальным отечественным кино».
Второе заблуждение – «после получения приза в зарубежном кинофестивале, о русском кино заговорят» – также растворяется. Фильм Звягинцева «Изгнание» хорошо прошел на фестивалях, но в России не вызвал резонанс. С «Грузом 200» все произошло наоборот, а «Возвращение» же Звягинцева нашло отклики и за рубежом и здесь.
Третье заблуждение – разделение кино на мэйнстрим и артхаус. Когда и то и другое одинаково не эффективно, режиссеры должны искать несколько другие методы, чтобы остаться в профессии. На данный момент первым, кто это осуществил это Павел Руминов. Он показательно развернулся от авторских экспериментов с формой в фильме «Мертвые дочери» к более разумным в «Обстоятельствах». Можно гарантировать обращение к нему зрителей довольно скоро.
На самом деле, в 2000-х очень много факторов, говорящих о том, что незначительные потуги русских режиссеров рано или поздно должны завершиться. Надо их просто разглядеть. Если отбросить неадекватное разделение искусства на «высокое» и «низкое», тогда станет очевидным, что Бекмамбетов единственный режиссер, развивающий идеи мифогенного российского кино, заложенные Луциком и Саморядовым в 90-х. Если прекратить отождествлять Валерию Гай-Германику с популярной, но чуждой для зрителя «новой искренностью», то ей пора работать в правильном подростковом сериале, вещи, отсутствующей в русской культуре как класс. Но ее туда, кстати говоря, и позвали. «Ночного продавца», который был забыт быстро и несправедливо, ставшего мощным хоррором, можно было развивать и дальше. «Любовь-морковь» стала нестыдным китчем, рано или поздно из которого может появиться русский Альмодовар.
Использование материалов сайта возможно только с письменного разрешения редакции P.S. Мнение редакции не всегда совпадает с мнением авторов статей, опубликованных на сайте