Феномен неприятия Гоголя— это довольно распространенный симптом. Или, лучше сказать, синдром. Совокупность признаков какого-то странного заболевания — фобии. Определенная часть литературно образованной читательской массы не любит Гоголя. Это факт. Можно, конечно, сослаться на поговорку: «Если при встрече головы с книгой раздается пустой звук, то не всегда в этом виновата книга». Но ведь головы в данном случае не пустые. Например, мнение философа В.В. Розанова. Как он возмущался, как нервничал: «У Гоголя: ха-ха-ха «От души посмеялся», до животика, над этим «своим отечеством», над Русью. А ведь в эту землю похоронят тебя и меня. Можно ли лечь в смешную землю?»
Хочется возразить Василию Васильевичу. Если следует заботиться о чистоте физической среды, то, стало быть, и внутреннюю (умственную и душевную) грязь человека тоже надо смывать. Или, по крайней мере, «вытирать тряпочкой». Экология должна начинаться с очищения сознания и эмоциональной сферы. Поэтому кроме белых кружевниц должны существовать и черные трубочисты, которым неуместно лезть на крышу в сюртуке и шелковых перчатках. То есть в литературе неизбежны и закономерны сатирики, указующие перстом на эту грязь. Навевать человечеству «сон золотой» не только не всегда хорошо, но и всегда небезопасно. И если Гоголь посмеялся над Иваном Ивановичем и Акакием, то из этого вовсе не следует, что осмеяна вся Русь. Вообще, можно ли сказать о герое «Шинели», что он олицетворяет собой образ народа? Трудно представить чиновника Башмачкина в одном ряду с Андреем Болконским, Татьяной Лариной или хотя бы «чудиками» Шукшина. Мирок этого персонажа так сужен, национальные корни так подорваны добровольной «тюрьмой», что остается лишь клубок психических комплексов, которые бедный человечек как может компенсирует суррогатом мечты: новой шинелью. С другой стороны, у Гоголя это ведь не просто шинель, а художественный символ: материализованный идеал героя. То есть суррогат духовной мечты, рай, вывернутый наизнанку. И мечта достойна этого героя. Ведь ничего более стоящего от Башмачкина и нельзя ожидать.
Далее посмотрим на обстановку в момент рождения Башмачкина и на сопутствующую речь автора. «Матушка еще лежала на кровати против дверей, а по правую руку стоял кум, превосходнейший человек, Иван Иванович Ерошкин, служивший столоначальником в сенате»… Как известно, по правую руку в таких ситуациях стоит ангел-хранитель, но здесь явно на эту роль безымянная (тоже не случайно) матушка Акакия назначила чиновника Ерошкина. «Превосходнейший человек» — этим сказано все, никаких пояснений больше не требуется. Из этого ясно, что идеал семьи Башмачкиных — именитый чинуша, а любимое семейное занятие — подобострастно угождать большим начальникам.
С рождения Акакий обречен готовиться искать «место под солнцем» в скучной, как каземат, конторе. И это все бы ничего, если бы не его безволие и безропотность. На издевательства, насмешки сослуживцев он отвечал только одной репликой: «Оставьте меня. Зачем вы меня обижаете?» При этом, как человек-робот, не сделал в тексте ни одной ошибки. А вот когда ему поручили не переписывать, а кое-что домыслить и поменять в бумагах, Башмачкин «вспотел совершенно».
У читателя могут возникнуть вопросы. Сострадал ли Гоголь своему герою? И надо ли жалеть и оберегать таких людей, как Башмачкин, позволяя им продолжать деградировать умственно и духовно? Что Гоголь сострадает герою — это видно: повесть трогает до слез.
Если у вдумчивого читателя повесть «Шинель» вызывает внутренний душевный дискомфорт и внутренний протест против того, чтобы тащить в литературу таких героев, то цель писателя достигнута: образ задел за живое. А желание читателя не смотреть горькой правде в глаза говорит прежде всего о том, что проблема чиновника Башмачкина актуальна у нас и поныне. И, как ни парадоксально звучит, тем читателям, которые «не любят» Гоголя, Гоголь как раз и полезен. Ибо эти, раздраженные, примерили образ Башмачкина на себя.
Ю. Айхенвальду жаль Башмачкина за то, что он беден и ему трудно накопить денег на новую шинель. Но ведь суть повести не в этом, она — о том, что Акакий Акакиевич нищ духовно и душевно. Гоголь и не собирался быть сентиментальным бытописателем, не планировал посвятить свою жизнь тем, кому нечего есть и шинель купить не на что. Гоголя главным образом интересуют не проблемы живота, а психология и мораль, не столько тема унижения слабых сильными, сколько вопрос о безответственности человека по отношению к самому себе. «Что проку в том, если мир спасешь, а душу свою потеряешь?» — гласит Библия. О том, что первая обязанность человека — выполнить долг перед самим собой, говорил в своей «Этике» философ Кант. Башмачкин не только не выполняет этот долг, он даже не способен его осознать. Есть некое существо, но нет личности. И наша жалость к этому герою должна иметь свои пределы. Не лучше ли выпороть человека, однако отпустить на свободу, чем позволять всю жизнь сидеть в тесной камере? Даже если он и сам себе ее «построил». Следовательно, Гоголь поступает с Башмачкиным гораздо гуманнее, чем критики, упрекающие писателя в недостатке сострадательности. Можно над Акакием Акакиевичем ахать и проливать слезу, можно — делать вид, что таковой вообще не существует, но гораздо больше сочувствия и любви в том, что писатель пытается этому страдальцу помочь, дать посмотреть на себя, чтобы ужаснуться и — сдвинуться с мертвой точки.
Вы скажете — да, но какими методами? А что вы предлагаете? Человека, которому придавило палец бревном, гладить по голове и утешать, пока не начнется гангрена? Или надеяться, что неподъемное бревно само исчезнет? Башмачкина придавила собственная никчемность. И не надо обвинять несовершенное общество, жестокое государство или «неправильную» семью. Во все времена государство, общество и семья часто обманывали радужные надежды народа, однако не все же люди так вот позволили себя растоптать, как Акакий Акакиевич. Всегда находились те, кто сохранил чувство достоинства, ясный взгляд на вышестоящих и роскошь человеческого общения. А за что любить героя гоголевской «Шинели»? Не за что! Вместо человека (или хоть собаки, или березовой рощи) Башмачкин полюбил тряпку, шинель. (Читайте подтекст: маленькое повышение в должности). И скончался оттого, что кроме этой тряпки, пустышки просто ничего не знал, он не умел жить. Да жил ли он вообще? Или это была жалкая тень так и не состоявшегося человека?
Как сказал Ницше, если у человека есть «зачем» — он вынесет любое «как». Эта мысль сформулирована не совсем удачно. Здесь не уточняется: какое именно «зачем» имеется в виду. В случае с Башмачкиным «зачем» — было, но не стоило ни гроша. Просто «муха» была раздута в воображении героя до слоновьих размеров.
Нельзя согласиться с теми, кто зачисляет Гоголя в пессимисты. Философ Альберт Швейцер писал, что громко кричащий реальности «ура!» — в сущности пессимист (он себе на уме полагает, что мир все равно не переделаешь, общество неисправимо); а вот тот, кто указывает перстом на недостатки, — истинно оптимистичен: он верит, что уж если не весь мир, не все общество, то отдельных людей и отдельные явления исправить можно.
Экзюпери говорил, что напоить человека в пустыне — это значит указать ему путь к колодцу. Все эпизодические милостыни и подачки тут не спасут. Отойди со своей флягой воды — и человек все равно погибнет от жажды, может быть, всего в двух шагах от вожделенного колодца. Гоголь — указывает путь к спасению души. Уже за одно, это разве не должны мы его благодарить? И, усердно считая «личных чертей» писателя, не должны ли мы также (и даже в первую очередь) обратить внимание на его ангелов?
buddhaговоритШикарное место: «У Гоголя: ха-ха-ха «От души посмеялся», до животика, над этим «своим отечеством», над Русью. А ведь в эту землю похоронят тебя и меня. Можно ли лечь в смешную землю?» - здорово!
4.0/4 
3905
