Природа живет по собственным правилам: за дождями приходит и засуха, времена года сменяют друг друга. Человеческое нутро подобно природе, только предсказать все намного сложнее. И что же делать, когда ты являешься сосредоточением пусть небольшого мирка – тебя любят, ненавидят, от тебя ждут и требуют – а на душе начался листопад, ты смирно ждешь морозов? Слабые бегут в аптеку за антидипрессантами, Великие продолжают снимать кино… Кино, наполненное мечтами и призраками, фобиями и надеждой. Кино на грани личного апокалипсиса.
Ингмар Бергман - одна из самых влиятельных и признанных фигур в мировой киноиндустрии всех времен. Несмотря на это публичным человеком его назвать язык не повернется: Бергман не только избегал внимания прессы, но также игнорировал церемонии награждения собственных фильмов. Наград, к слову сказать, было предостаточно, одна «пальмовая ветвь пальмовых ветвей» чего стоит, но Бергман как истинный художник был сосредоточен исключительно на производстве, титулы оставив другим – «спортсменам».
Режиссерским дебютом Бергмана в кино стала провальная картина «Кризис» 1944-го года – холодная и безжизненная история любовного треугольника. Последующие работы шведского мастера были на порядок прочнее, в них Бергман формировал себя как режиссера, много экспериментировал с жанрами и образами, но все же не хватало некой цельности, монолитности; отметить стоит лишь «Лето с Моникой» и «Вечер шутов». Расцвет Бергмана приходится на конец 50-х – будто на одном дыхании сняты сразу три потрясающих фильма. «Седьмая печать» рассказывает о средневековом рыцаре, смятенным окружающей жестокостью и ненавистью, разочаровавшимся в христианских догмах, но не в Боге. В этом фильме Бергман пытается сбросить с себя оковы протестантизма, насаждаемые в детстве отцом-пастором, пытается осознать глубину видимого мира, выходящего далеко за рамки церковных канонов. Ищет и находит искупление, свой индивидуальный путь к Господу.
«Земляничная поляна» также посвящена теме «искупления», но здесь очищение происходит путем переосмысливания поступков старика-профессора, совершенных по юности лет. Герой, а с ним и Бергман, становится одновременно подсудимым и судьей, и у него есть все для суда справедливого, именно «молодость теперешняя» в лице попутчиков профессора, непринужденная радость жизни и тревожные сны о потустороннем мире. Отражаясь друг в друге, эти образы рисуют нам бесподобную картину бесконечности, в которой «человеку» отведено свое основообразующее место. Невообразимо глубокое и вместе с тем легкое кино! Любимый мной шедевр.
«Девичий источник» - средневековая скандинавская легенда о покровительстве природы, её милости к доброте человека. Здесь очень интересен выбор Бергмана, поскольку «Земляничная поляна» (ровно, как и «Седьмая печать») все же кино о близости конца, кино, вместе с которым Бергман «пережил» смерть, попытался понять «это состояние». «Девичий источник» - это, несомненно, возрождение, торжество именно «новой» жизни, рождение младенца с чистым и прозрачным, как воды источника, взглядом.
Выход этой картины в 1960-ом году ознаменовал конец прекрасной жизнеутверждающей эпохи в карьере мастера. Теперь картины Бергмана наполнились беспроглядными мрачными красками, опустошенностью и безысходностью – обрели другую «отраженную» форму гениальности.Творческий диалог с Господом продолжился, но продолжился «Сквозь темное стекло». Трагедия человека, отчаянно желающего постичь Бога, минуя познание собственного «эго». Осознание невозможности приблизиться к истине, наличие искажающей преграды в виде личных чувств и ощущений. Зрителю, воспринявшему эту ленту бегло и поверхностно, на самом деле, крупно повезло. Если вдуматься и хоть на секунду принять точку зрения автора – это развалит Вас, разобьет в жалкое, незаметное на темном стекле пятно. Очень деструктивная картина, которая в первую очередь, самого Бергмана ввергла в весьма унылое состояние.
Бергман пытается увидеть проблески надежды посредством «Причастия» и «Молчания». «Причастие» словно блуждание в темном лесу, каждый поступок обусловлен не столько желанием, сколько безысходностью. Искренни ли те чувства, основой которых является нужда, отсутствие выбора? Что представляет собой священник, усомнившейся в вере? Священник, все больше отстраняющийся от людей? Ответом на эти вопросы следует считать холодный зимний свет в финале ленты, который воспринимается не «внешним» проявлением, но проекцией «внутреннего» состояния двух одиноких разобщенных людей, потерявшим свойство любить и дарить тепло.
В «Молчании» Бергман, наконец, являет основания для надежды. Он словно Данко, проносит тусклый факел своего жизнелюбия сквозь невнятную кашу осколков судеб, обрывков выдуманных слов и символов. Сквозь всю грязь и похоть, адресуемую «болоту» общества. Он находит очищение, и свежий оживляющий дождь оканчивающий «Молчание» тому подтверждение.Далее Бергман снимает не менее мрачные картины, но рассвет уже близок, и в начале 80-х к мастеру придет успокоение. Художник возвращается к детским воспоминаниям, создавая минисериал «Фанни и Александр».
Игмар Бергман умер 30 июля 2007 года. Последние годы провел на маленьком острове Форё в Балтийском море. Вдали от всех, наедине с Богом.
